Том 2. Стихотворения - Страница 57

Где помыслы сердца свою отмечают межу.

Пустыня бурунов Приливно-отливная сказка.
Извивность морей, пожелавших воздушными стать.
Их белая смерть. И опять И другая завязка.
Раскаты громов. И затишье. И мертвая гладь.

О, люди! Как жалко мне вас! Если б только вы Знали!
Какой бы не принял я жертвы во имя людей?
Но нет разрешенья для нашей всемирной печали,
Как нет окончанья для пенья бездонных морей.

Ход морей

Неугомонный ход морей,
Темно-зеленых вод.
Нагроможденье голышей
В какой-то склепный свод.
И это в долгой цепи дней,
И так за годом год.

Где Море — суша там была,
Где суша — глыбы вод.
Светись, душа, пока светла,
Все нежно, что цветет.
Играй среди добра и зла,
Нас в свой черед зальет.

И будем мы, в те дни свои,
Идти как грозность вод.
И если встретим бег ладьи,
Она в нас гроб найдет.
Мы будем в темном забытьи,
За годом долгий год.

Не знаю

Я забыл, откуда я пришел,
Я, уйдя, не вспомню жизни здешней.
Я не знаю, мой ли произвол
Создал светлый призрак с дымом зол,
Осень предрешил в улыбке вешней.

Может быть, я сам свой вечный враг,
Может быть, под внешним дух склоняю.
Больно мне, но это вечно так,
Я — письмен безвестных странный знак,
Вписан — да, но для чего — не знаю.

Круговорот («Нам всем дается день, один, и ночь одна…»)

Нам всем дается день, один, и ночь одна.
Потом проснемся мы, но утро — в Запредельном.
Но в этом дне одном есть осень и весна,
Весь долгий пышный год, с своим узором цельным.

Мы не хотим понять, что наш круговорот
Включает лес, поля, сады, луга и горы,
Что в нем есть вся Земля, бездонность вечных Вод,
И Небеса небес, где пьют бессмертье взоры

Мы не следим за тем, как тайный циферблат
Меняется от двух кружащихся движений
И звук двенадцати, полночный бой расплат,
Есть стон нежданности и вопли угрызений.

И кладбище потом. И маски мертвых лиц.
Не тех, что умерли, а тех, что вот, все живы.
Как не похожи мы на рой отлетных птиц,
Как не похожи мы на золотые нивы!

Домой
Звук осеннего прибоя

Прибой растет,
Гудит, поет,
Прибой живет
Свинцовых вод.

Немолчный гул.
Весь мир уснул
Одни валы
Поют из мглы.

Поют, зовут
На грозный суд
Неспящий ум,
Укорность дум.

Прошло, прошло,
Что так светло
Смеялось нам,
Манило к дням.

Растратив дни,
Задув огни,
Ушли мы прочь
От света в ночь.

И вот прибой
Нам шлет гурьбой
Могильный рой: —
В гроба! Домой!

Чудовище с клеймом

Я опустил свой лот. Мой лот — до дна морей.
Я смерил глубину всех внятных океанов.
Я был во всех домах. Стоял у всех дверей.
Вкусил от меда пчел. Изведал яд обманов.

Мне имя — Легион, средь гениев, чей знак —
Вопрос, всегда вопрос, повсюду вопрошанье.
Я раздвоил весь Мир. Полярность. Свет и Мрак.
Вновь слил я Свет и Тьму. И цельным сделал Зданье,

Но жить в нем не хочу. Я знаю вес углы.
Святая летопись, но на звериной коже.
Все — безразлично, что, кроты или орлы —
Чудовище с клеймом: Всегда-Одно-и-То-же.

Молитва последняя

Боже, не дай мне людей разлюбить до конца.
Вот уже сердце, с мучительной болью, слабее, слабее.
Я не о них, о себе умоляю всекрасивого Бога-Творца.
Отвращенье уродует все выраженье лица.
Люцифер светел как Змей, но в остывшем, уставшем, склонившемся Змее.

Червь просыпается. Ненависть, вспыхнув огнем,
Падает — до равнодушья, и стелется скользким червем.
Страшно мне. Лучше — любить недостойных.
Думать нельзя бесконечно о войнах.

Лучше простить. Позабыть. Отдаваться. Иного не жаждать венца.
Низким отдать все свое. Но душою быть в помыслах стройных.
Боже, не дай, о, не дай мне людей разлюбить до конца!

Мировые розы
Крик белоликого

Мне снятся розы красные,
И золотисто-чайные,
И нежно-снежно-белые,
Но радости мне нет.
Сверкания прекрасные,
Цветы необычайные,
Но стонут сны несмелые,
Что страшен черный цвет.

Мой сад — Земля обширная,
И весны в нем повторные,
Сплетенья многозвездные
Меняют свет и тьму.
Но тает сказка пирная,
Встают виденья черные,
И болты мне железные
Велят упасть в тюрьму.

Как цепи снять ужасные?
О, как сломлю те болты я?
О, где вы, братья смелые?
Как снять нам этот гнет?
Сперва царили Красные,
Потом царили Желтые,
Теперь кончают Белые,
За Черными черед.

Заколдованное поле

Ровное, чистое,
Поле путистое,
Путь убегает — куда?
К недостижимому,
Счастью любимому.
Счастье, блеснешь ли когда?

Только пойдешь к тебе,
Только речешь Судьбе
Дай же мне, дай мне мой Рай, —